Я переключился на частоту чужого «мячика» и прогнал серию тестов.
Идеальным может показаться гелий. Атомарный газ, четыре углеродные единицы. Его достаточно много в природе. Но тоже очень легкий. А тяжелые инертные газы добыть в нужном количестве нереально. Так Марико сказала.
— десять минут. Так и живем — между бездельем и спешкой. Сейчас — фаза безделья. „Незнакомка“ несется с ускорением к звезде. Ее маневры удивительно плавны, перетекают один в другой. Мы пилотируем не так. Мы знаем, чего хотим, куда идем — и выбираем оптимальный маневр. Точно направленные и точно отмеренные импульсы двигателей — вот наш стиль. „Незнакомке“ по душе другая манера. Она тоже знает, куда идет, но оставляет себе запас свободы. Можно чуть правее или чуть левее, чуть быстрее или чуть медленнее.
Трюмы корабля разделены переборками на каюты курсантов. На сто мальчишек в среднем приходятся две девчонки. Из тех, которые ошибки природы. Тайсона во втором раунде уложат, невинно похлопают глазками и скажут: «А он первый начал!» В общем, в каютах полно наскальной живописи самого разного качества. Гениальные петроглифы фотографирую или отклеиваю от стенки для своего музея, если их можно отделить от стенки. Ибо настоящее искусство всегда прекрасно! Один рисунок — вылитая Лариса. Повешу у себя в рубке.
Как только пустил в эфир сигнал „Я свой“, с „мячиков“ обрушилась лавина информации. Кроме полутора тысяч астероидов и малых планет обнаружено прибытие двух кораблей: „Незнакомки“ и меня. „Незнакомка“ прибыла в систему трое суток назад, вынырнула в семи астрономических единицах от звезды, и движется… Какая удача! Почти ко мне! То есть, я намного ближе к точке старта, где бы она ни была. Галантно уступим даме очередь, заодно узнаем, куда дама спешит.
— … Потому что он всегда возвращается, — продолжает начатый ранее разговор Старик. — Талант у него такой — всегда возвращаться.