– Просим. Ведь совершенно любопытство съест, – добавил Франц.
– Отнюдь. Я родился и вырос во Франции и прекрасно вижу, как чернь относится к тебе и как она относится к Людовику. Восстание против тебя в центральных владениях практически невозможно. Ты очень мудро выставил в качестве виновников торжества – исполнителей. Люди любят тебя, ты их, да не на словах, а печешься о благополучии, что дорогого стоит. Поэтому большая часть черни будет связывать все свои печали не с тобой, а с глупыми или жадными чиновниками, торговцами, дворянами, боярами… да с кем угодно, только не с тобой. Огромный, просто колоссальный аванс доверия.
– Возможно. Мы ничего толком ответить не можем. Но меня это очень сильно пугает. Ведь неизвестно, как отреагирует контролирующий механизм на попытку установить прямую связь между этими мирами. Тут может произойти все, что угодно, вплоть до отката нашего пространственно-временного кармана к стабильной версии.
– Хорошо, любимый, – покладисто кивнула головой Анна. – А ты расскажешь мне о том, как ты жил в прошлом? Кем был, чем занимался?
– Вот именно, Ваше Императорское Величество. В результате такого маневра его врагов ожидают совершенно нечеловеческие муки на протяжении довольно длительного периода, принятые ими от рук священнослужителей. А он тут, выходит, как бы и ни при чем. Кроме того, Петр с этого предприятия выгоду умудряется получать, там ведь добывают столь потребный Москве свинец.
Сразу после этого гость исчез, заглохли оба двигателя, и самолет начал терять высоту.