Вот черт. А я, наивный, думал, мы и так уже последний раз охотимся. Время-то близилось к вечеру: наползающая на распадок густая тень от северной гряды вскоре накроет его темным одеялом сумрака.
На этот раз вперед устремилась Кроха. Несмотря на семь тикающих «проклятий», сжигавших жизнь не хуже чем паровозная топка уголь, я терпеливо ждал целую минуту, пока твари отреагируют на фейри, но они не сочли ее достойной даже плевка. Лишь вертели чешуйчатыми тыквами и сверлили Кроху злобными взглядами. Зато как все дивно изменилось, когда по мысленной команде Кроха спикировала и маленькой ножкой пнула одну из особей прямо в глаз. Мелкая пакость, зато от души. Сразу возникло и агро, пусть и слабое, и необходимое внимание. Главоглазы принялись долбить в сторону фейри, как из легендарной «катюши», но Кроха с легкостью, и даже с видимым удовольствием, уклонялась от пролетающих мимо сгустков кислоты. Отвлекая часть внимания, вперед бросилась Фурия. Подпрыгнула, хватанула когтями и тут же юркнула в сторону. На покрытом красно-черной чешуей боке твари когти не оставили даже царапин, но главоглаз, обиженный посягательством по самый корешок, живо развернулся за дикошей. Плевок! Фурия уклонилась, мелькнула стремительной тенью, подпрыгнула и шлепнула лапой снова…
Они притирались ко мне, я привыкал к ним. Им проще – я у них такой один.
Оглянувшись, обнаружил, что от обеих девчонок уже и след простыл: не взирая на глубину снега они уже удрали метров за сто, только пятки сверкали. Верный выбор.
Фурия приглушенно рыкнула, возвращая меня от мечтаний к реальности.
– Нет, я по делу. Во‑первых, проверка связи. Кстати, неплохо работает. Ты хорошо меня слышишь?