Всем видом показывая, что он обожает детей и готов просиживать с ними, сколько понадобится, но проскальзывало в нем такое…
— Не нашлось бы тебя — Матвеев бы любую другую девку подобрал.
Но вроде как… Софья изо всех сил напрягала память, вспоминая, что говорили на уроках. Было ведь было… однозначно — судил Морозову царь Алексей Романов. И его еще уговаривали пощадить тетку, мол, баба-дура, но он отмахивался. Мол, хоть она и дура, это понятно, но достала она меня до последней крайности. Вот и пусть огребет.
Восхищаться было от чего! Уехавший и приехавший ребенок различались, как ночь и день. Уезжал бледный и заморенный молитвами и постами мальчик, вернулся здоровый крепыш.
Поэтому дня четыре Софья сидела смирно, завоевывая сердце дяди Федора. Ну а заодно и осваивая азбуку, которая с ее помощью намного веселее пошла и у царевича. Чего стоило одно предложение — мол, я букву изображаю, а ты попробуй угадать? А потом наоборот?
Строго говоря, терем оказался поделен на четыре партии. Первая — партия собственно царицы. И еще три — трех золовок. Анны, Ирины и Татьяны Михайловны. Ирина оказалась старшей сестрой царя и была как раз той самой, которую неудачно не выдали замуж. Естественно, у нее было тайное свидание с принцем Вольдемаром, и так же естественно, что девчонка влюбилась по уши. О своей великой любви она могла говорить без перерыва на сон и еду. Но властолюбия и дури у нее хватало, так что проблем она царице доставляла немало. Анна Михайловна была обычной серенькой овечкой. Конечно, у нее были свои присные и свои заскоки, но в остальном — жила как кактус. Смирилась и хоть не пакостила. Постилась, молилась, одним словом — мозг выносила только себе.