— Лучше ты, царевич, скажи, что делать надобно?
Любой раскол будет аукаться еще не одно десятилетие, а то и столетие. И вы мне скажите, кому это таки выгодно? Однозначно — не России.
Афанасий Лаврентьевич обдумал предложение. Хорошо бы, но…
Ну и пусть. Скоро все равно все закончится.
Алексей Михайлович пожал плечами. Он был влюблен, счастлив, Любушка умело поддерживала его в этом состоянии, а потому даже на поляков он гневался скорее по инерции.
— Друзей надо знать, отроковица, — буркнул протопоп. — а врагов и еще лучше.