Так что царевич был готов каждому боярину свежевычищенные сапоги на макушку натянуть. Лично!
Алексей Михайлович покачал головой, но спорить не стал. Распорядился попробовать учить других царевен, но благое дело заглохло не развившись. Царевны учиться просто не хотели. А зачем бабе учение? Умела б вышивать, да молиться…
— Вот вы… царевич-государь, позвольте к матушке, она волноваться изволит, — княгиня Лобанова-Ростовская заглянула в угол, где шептались двое детей. Софья бросила быстрый взгляд на Алексея. Если сейчас его к царице, это на полчаса, точно, а сейчас каждая минута на вес золота. Но…
— Известно мне, что хотите вы девушку свою представить…
Одним словом — вспыльчивость у Романовых была фамильная, но поскольку царь всегда прав…
— Алешенька. А ведь и тебя отец приневолит, хошь не хошь… Надо бы нам заранее данные на девушек собирать, да приглядываться. А то окрутят с нелюбимой — всю жизнь маяться будем!