Потом мы все выбрались из оврага, прихватив вещественные свидетельства с собой, и я, дождавшись кивков от следователей и жреца, залил этот шрам на теле земли пламенем, тщательно следя, чтобы оно не выплеснулось наружу: не хотелось стать причиной лесного пожара.
- Это одна из причин, почему я выбрал именно тебя, - с иронией откликнулся Тень. Я не стал уточнять, что за "остальные причины": на прямой вопрос он точно не ответит, уже проверено. - Ладно, я понял, приказывать ты ей ради моей прихоти тоже не будешь. Ну, значит, будем вместе мучиться от любопытства. А ты ещё нервно вздрагивать и озираться, когда я обращусь к тебе в каком-нибудь людном месте, - он препакостно захихикал.
Деревенские провожали меня полными недоумения взглядами. Уже виденные бабки о чём-то зашушукались, а практически на подходе к месту назначения меня окликнул звонкий девичий голос.
- Шаго-ом марш! - рявкнул я. В этот раз желающих спорить не нашлось. Правда, на дворе всё тот же калека, самый отчаянный из троих, попытался предпринять попытку к бегству. На этот раз он даже взвизгнуть не успел, как целиком превратился в слабо подёргивающуюся в конвульсиях под шипение плавящегося снега головешку.
Через пару обещанных поворотов мы действительно вышли в центральную камеру. Тут можно было стоять в полный рост, не цепляясь макушкой за потолок. Я машинально отряхнул шинель, оглядываясь по сторонам. Огни Ставра затапливали тесную комнатушку жизнерадостным тёплым светом.
Лицо-то сохранить удалось, а вот с душевным спокойствием получилось плохо.