- Ну что, не-мёртвый? Поползли потихоньку, - вздохнул я, спрыгивая вниз и зажигая огни Ставра. В подземелье сразу стало как-то уютнее, хотя идти тут всё равно предстояло в полусогнутом состоянии.
- Так собак это... собак Нулька, старостина жена предложила. Дескать, они тогда ни скотину, ни дома не тронут. Ведь не тронули же!
- Ну, как скажешь. Кто я такой, чтобы спорить с "самым что ни на есть" домовым? Только, уж не взыщи, придётся тебе пока в вещмешке пожить. Единственное, кормёжку могу обеспечить.
Бушевавшая почти трое суток метель утром наконец-то пошла на убыль, к обеду похудела до лёгкого пушистого снежка, мелкой порошей повисшего в почти безветренном воздухе, а часам к трём вовсе стихла, и сквозь дыры в высоких облаках начало проглядывать солнце.
- Но... тень! - говорить нежити было всё труднее; огонь внутри разгорался.
- Никак по-другому, прости, братец. Потерпи, потерпи, надо, - голос бога гулко стучал в ушах, и боль пульсировала в том же такте. Тёмные пятна перед глазами множились, сливаясь в сплошные кляксы, медленно удаляясь куда-то вверх вместе с голосом и нестихающей болью.