Виденный мной во сне пень изменился незначительно; только ещё сильнее обветшал и подгнил. Постоянно ожидая подвоха, готовый в любой момент к отступлению и отражению внезапной атаки со всех сторон сразу, я принялся за уничтожение пня. Холодное трухлявое дерево задымилось сначала под пальцами, потом тепло распространилось дальше, а под моими ладонями высохшая труха затлела, пробиваясь редкими язычками пламени.
Через минуту или больше я всё-таки решил оглянуться, тем более под ногами пока было ровное поле и риск падения был минимален.
- Пойдём, - кивнула она. - Здесь не очень далеко. Только вот... - она явно замялась и окончательно смутилась.
Дознаватель пришёл часов в девять утра. Это был интеллигентного вида светловолосый полноватый мужчина в очках, с тихим голосом и обстоятельной манерой речи. Он производил впечатление человека дружелюбного, мягкого и несколько стеснительного. Но, во имя богов, когда дознаватель СОБ в звании мастера соответствовал своей внешности? Какая уж тут мягкость и стеснительность! Они могли быть присущи ему разве что где-то в далёкой юности, и там же должны были остаться.
- Ты в детстве разорял муравейники, - почти с возмущением, и даже каким-то оттенком обиды, заявил дознаватель, покосившись на меня.