- Так говорю я, зима лютая была, волки их всех порвали.
Кажется, эта история интересовала дознавателя куда больше, чем озеро. Озерский много спрашивал, очень много уточнял. Попросил словесные портреты всех участников тех событий, некоторые моменты переспрашивал по нескольку раз. И очень много записывал. Каллиграфически идеальные буквы покрывали серую вторичную бумагу, разлинованную под стандартные бланки, с умопомрачительной скоростью.
- И тебе не хворать, чародей, - степенно откликнулся домовой. - Давненько в наших краях вашего брата не было.
- Вот про что я и говорю, - поддержал Озерский, ножом аккуратно поднимая крышку с побулькивающего котелка. - А, каша наша готова. Предлагаю подкрепиться, и в путь.
Тускло поблёскивающий между косточек предмет был зажат в ладонях покойного, прижатых к животу. Здесь пришлось немало повозиться, но, наконец, старые кости выпустили из плена тяжёлую серебряную печатку. Генрих взял косточку потоньше и аккуратно подцепил печатку, поднимая над полом и разглядывая. Массивное кольцо было испещрено тонкой вязью, явно несущей не только декоративную нагрузку.