Калитка, в которую уперлась лестница, действительно оказалась заперта, но это препятствие Фандорина надолго не задержало – он подтянулся на руках и перемахнул на другую сторону.
– П-прости. Мое имя – Питер Булль, – с заминкой ответил брюнет, будто не сразу вспомнил, как его зовут.
В какой-то иной, следующей жизни новый, более удачливый Эраст Фандорин не совершит ошибки. Она не станет монахиней и никто ее не убьет; он избежит множества бед и будет счастлив. Они пройдут вместе лучшим из возможных маршрутов до самого конца, и путь этот будет так совершенен, что после него возрождаться станет уже незачем.
Эраст Петрович отложил сигару. Встал. Прошелся по террасе. Пальцы зашевелились, словно перебирая любимые нефритовые четки, пощелкивание которых всегда помогало дедукции. Однако четки уже много месяцев лежали в ящике письменного стола. На Арубе они были Фандорину совершенно ни к чему.
– Отодвинься, пожалуйста, – попросил он. – Твоя коса щекочет мне лицо. И объясни, как ты сюда попала?
Его голос задрожал в экстазе. Фандорин мрачно подумал, что самые опасные на свете люди – поэты, обладающие властью над человеческими судьбами. Правитель должен быть существом приземленным, прагматическим и лишенным художественного воображения. Иначе – беда.