Терминал заглатывал купюры, словно изголодавшийся по целлюлозе робот. 500 гривен, 1000 гривен, 1500 гривен ... Я не следил на временем, скармливая Банку вместе с деньгами остатки своей злости, ненависти, потерь и страданий.
Я сижу на деревянной лестнице в тесной кладовке бабушкиного дома. Бабушка рядом жарит на старой электрической печке сладкие, вкусные оладьи. Масло шипит и плюётся крохотными колючими капельками, сверху из маленького окошка брызжет медовый солнечный свет, в котором беззаботно порхают пылинки.
Вытащив пулемет, они продолжили работу. Извлеченные снаряды они укладывали на траву. Обушок осматривал каждый и укладывал в короб.
По окончании погрузки записали официальную часть. Алла Борисенко была совершенно искренне благодарна нашей стороне.
Звякают кружки. Булькает мутное пойло. Любишь Украину? Тогда пей. Пей. Не отворачивайся. Грудки-то и нет почти. Хочу лапаю, хочу - нет. Сепаратистка что ли, сука?! Ну-ка, ты че это? Куда заспешила?