- Тут один помощник военного прокурора на меня дело "шьет". Типа, я незаконно торгую оружием...
У них есть адрес прописки - Спасательный Центр в Ногинске. Именно здесь формируется ядро колонны с гуманитарным грузом, водители этого Центра раз за разом садятся за руль, получают позывные и под звуки "Прощания славянки" начинают наматывать расстояние до "Точки 1" (Донецк) или "Точки 2" (Луганск).
-- В подвал не успеем, -- шорох неумолимо приближается. Теперь его уже хорошо слышно. Где-то наверху хлопает балконная створка -- соседи тоже начеку. -- Давайте-ка в прихожую.
Но первый, второй, третий, четвёртый месяц Донбасс и Луганск, которые собранная на майдане в Киеве национальная гвардия вкупе с армией и частными батальонами олигархов обещали раздавить как колорадских жуков за десять дней, бились вопреки всем прогнозам. В соотношении 1 к 50. И тем значимее выглядело мужество одиночек, если даже в семимиллионном шахтёрском крае слишком многие посчитали, что война их не касается. Почувствовав эту слабину, власть в Киеве и взвела курок. Полетели "градины", засветились в ночи начинённые фосфором бомбы, взмыли в небо стальные коршуны. Воевать глаза в глаза с ополченцами украинская армия не смогла, били по площадям, а значит, по невиновным, непричастным и отстранённым тоже.
Его аккуратно сняли краном, сошлифовали краску и обработали металл кислотой. Броня покрылась коричневыми пятнами - типа, от ожога. Танк привезли в условленное место. Башню повернули набок, ствол орудия опустили, выбили из трака палец и сняли гусеницу, бросив ее "в художественном беспорядке".
Марина прямо в кружку с чаем набулькала из бутылки грамм семьдесят. Перед глотком зубы ее звонко стукнули о жестяной край.