Однажды Ломтю позвонил по Скайпу хозяин магазинчика с водочным отделом, располагающегося в нейтральном городке. У одного из офицеров хунты, артиллериста, было дело к командованию ополчения. Особую важность сигналу придавало то, что этот офицер командовал дивизионом РСЗО 9К51 "Град".
Каждая семья в посёлке так или иначе была связана с работой в шахте и здешние шахтёры, проводя в забое часть своей жизни, научились по особенному понимать значение дневного света. Так, наверное, чувствуют его, пробивающиеся из земли ростки деревьев, для которых свет даёт ощущение жизни и осознание того, что завтра, за ночной темнотой, снова придут проблески рассвета, проснутся птицы, утренняя роса смоет остатки ночного забвения и жизнь, полная красок, радостей и ожиданий, продолжится. Теперь здесь всё иначе. С войной тихий и светлый мир шахтёрского посёлка погрузился в темноту подвалов, а с её приходом исчезли птичьи голоса, детский смех, всё то, что человеческую жизнь наполняло радостью и смыслом. Кажется, что сама жизнь теперь закончилась, и люди из своего подземелья выбираются на поверхность только лишь для того, чтобы похоронить убитых во время очередного обстрела или облавы, или тех, кому довелось умереть своей смертью.
Выстрел звучит, как будто палкой ударили по железу. Старуха валится беззвучно. Сепаратистка, Петр, террористка, ха-ха! Зато никто не будет против!
В близоруких глазах - ни напряжения, ни отчаяния, ни сожаления. Спокойный взгляд, какой бывает только у тех, кто познал больше, чем может познать человек.
- Ах, да, - кивнул мужчина, привстав, - это действительно ко мне. Луцкий, Иван Сергеевич.
Первая (самая неопровержимая) - я женщина, а война не женское дело. Хорошо. Отлично. Но не всегда и не для всех работает.