- Вам бы, бабам, только о еде и думать. Может оно и правильно, конечно. Моя, помню, тоже спокойной не была, пока всех вокруг не накормит. А мне бы новости знать. Кто там в аэропорту нынче? Наши нет? Отбивают они их от города или как? Вот бы новости.
Да, ополченцы люди очень разные: простоватый парень Кубань, которому поручили противотанковое ружьё 1942 года выпуска, и вполне себе интеллектуал Норманн, православный ополченец Херсон, и язычник Алексей Ратибор.
Её тонкие, изящные, словно только что вышедшие из-под педикюра траки легко сдирали мшистый слой дёрна вдоль просеки, ведущей к границе. Но я стучу ногой по левому плечу торчавшего из люка механика-водителя - сворачивай в эту сторону. У меня нет погон, камуфляж без опознавательных знаков, но бойцы слушаются, как безоговорочно подчиняются в незнакомой местности проводникам. Собственно, я и вывожу войска на самую удобную с военной точки зрения позицию. Сейчас ещё левее, потом рывок через выросший самосевом лесок...
Она игриво развернула худые плечи, стараясь быть обольстительной и развратной. Ей совершенно это не шло. Но пальцы уже выковыряли верхнюю пуговицу из петли. Как висельник, она повисла на нитке.
- Ты никак привидение увидел? - издевательски прицокнул Стоматолог. И в этот миг старческие руки, забывшие о прожитых годах, об усталости с неведомо откуда взявшейся силой выбросили вверх штык лопаты, на которую только что опирался старик. Стальное лезвие взлетело пулей и, переворачиваясь в воздухе, полоснуло карателя по горлу. Это смертоносное движение старика кажется вобрало всю злость, на которую был он способен, весь гнев за истерзанные тела, за загубленные молодые души и за всех тех, кого накрыло горе с приходом убийц-"освободителей". Холодный металл рассёк жиденькую шею "жовто-блакитного" героя и из перерезанной гортани вырвалась наружу его гнилая кровь, которая тут же заполнила его рот, и, клокоча, полилась на землю. Стоматолог с застывшим удивлением на лице даже не успел понять, что произошло, что он уже на пути в чистилище. Он, схватившись руками за рассечённое горло, упал сначала на колени, а потом рухнул лицом на ещё не убранные тела тех, над кем только недавно он глумился со своими соплеменниками.