Цитата #272 из книги «Я дрался в Новороссии!»

Бинокль приближает границу до вытянутой руки, и по белым звёздочкам на коленях легко узнаю Орлика, едва ли не последнего из оставшегося в селе коня. Его погоняют веткой Стёпка Палаш и Колька Трояк, бывшие уже дедами даже в моём детстве. Странно, на границу моталась обычно молодёжь...

Просмотров: 2

Говорящий, сутулясь, вышел в проем, заходил там тенью.

Просмотров: 4

Вадима долго пытали, добиваясь признания о связях с ополчением, кололи подарочной шашкой, били, жгли, а потом ничего не добившись, прострелили из автомата ноги. Фашистская пуля, прошив Вадима задела артерию, донской казак Вадим Владимирович Бобров стал истекать кровью...

Просмотров: 3

Я вернулся в Луганск в начале сентября. Тишина, как и весной. Но - другая. Израненная, пугливая. Тогда ей грозили события, теперь - страх перед их возвращением. Она обсуждалась в хлебных и водяных очередях. Куда пойдет дело? Будут гнать карателей дальше или остановятся? Поможет Россия или бросит? Но - растаяли очереди, ожил рынок в центре, открылись магазины. Жизнь вернулась. Днем спокойная, почти довоенная, по вечерам - при свечах, робкая, с оглядкой. И с дальними канонадами сомнительного перемирия.

Просмотров: 9

Троячный согласно примерил услышанное к свату. Глаза и рот у того от тряски приоткрылись, и он наложил ладонь на веки свату. Затем оторвал по кругу, лентой низ у своей рубахи, подвязал покойному челюсть, закрывая рот. Дела скорбные, но житейские, и кому-то требовалось заниматься и этим. Он, Николай Иванович Троячный, проводит в последний путь истрепавшего ему все нервы родственника с честью и достоинством. А памятник ко Дню Победы покрасят внуки. Может, конечно, и сам, но как посмотрят люди? А вот внукам скажет, чтобы приехали. На Украине, вон, похоже, этого не сделали...

Просмотров: 5