– Мак, а вы сами отмечаетесь на табельных часах? – спросил я наконец.
Кабинет «нашего мистера Пауэлла» внушал уверенность, что дела Компании идут как нельзя лучше. Мистер Пауэлл пожал мне руку, усадил в кресло, предложил сигару и попытался освободить меня от бремени саквояжа. Саквояж я ему не отдал.
– Мы не собирались будить ее сегодня, – ответил он, пожевав губу.
– Пит – это наш брат. У него заболела дочь.
Наконец, я плюнул на Майлза и Белл, но пообещал себе с первых же больших денег нанять профессионалов и бросить их на поиски Рикки. Я решил не искать ее среди акционеров «Горничных Инкорпорейтед» и обратился в Американский банк с просьбой сообщить, открывали ли они счет на ее имя. В ответ я получил официальное письмо, в котором меня уведомляли, что сведения такого рода хранятся в секрете. Я написал им снова, сообщив, что был в анабиозе, и что она – единственная моя родственница. Вскоре пришло вежливое письмо, подписанное одним из иерархов банка: он сожалел, что не может сообщить сведения даже родственнику и даже в таких исключительных обстоятельствах; извинился, что вынужден дать мне отрицательный ответ, но сообщил, наконец, что ни одно отделение банка никогда не открывало счета на имя Фредерики Вирджинии Джентри.
– Ты – мой самый лучший друг. Ты – моя сестра.