Я отнес его к машине и опустил на сиденье водителя – единственное свободное место. Он обнюхал железки, громоздящиеся на его обычном месте и с упреком посмотрел на меня.
Она крепко обняла Пита, потом отдала его мне и твердо посмотрела мне в глаза. Две слезинки скатились по ее щекам, оставляя за собой чистые дорожки.
Бухнувшись в постель, я решил просмотреть газету. Как и всем путным людям, мне каждое утро по пневмопочте приходила «Таймс». Читал я ее от случая к случаю, газетная болтовня меня мало трогала. Кроме того, у меня хватало своих проблем, преимущественно инженерных, чтобы забивать голову всякой, в лучшем случае, скучной писаниной.
– Да, конечно. Но мы еще поговорим о цене позднее… или я пойду в «Миссисипи». А сейчас я хочу узнать, сможете вы сделать так или нет.
Он отошел и занялся подготовкой опыта. Свою кухню он называл «фазовой темпоральной точкой». Для человека непосвященного это была низкая платформа с решеткой вокруг нее, плюс приборная доска – не сложнее, чем у парового котла низкого давления. Уверен, что останься я один, я вскоре разобрался бы в управлении, но мне было строго-настрого приказано стоять на месте и ни к чему не притрагиваться. Я опознал восьмипозиционный самописец Брауна, несколько мощных соленоидных переключателей, еще с дюжину более или менее знакомых деталей, но без принципиальной схемы я не мог связать их воедино.