Мы выпили пива, потом поели, потом еще выпили пива в заведении с хорошей музыкой, потом еще – в заведении, где музыки не было, а столики стояли как попало, а клиенты сидели, сколько им вздумается. Мы болтали. Я показал ему копии патентов.
Наконец, в одно прекрасное утро, я проснулся настолько, что смог встать, совсем так же, как и обычно вставал, проснувшись. Накатило легкое головокружение, и ничего более. Я знал, что вся предыдущая бодяга мне просто приснилась.
– Вот видишь. Я еще поработаю над ним, пока не буду уверена до конца, что он полностью созрел.
Во всяком случае, это должно быть нелегко и дорого. Я решил подождать, пока разбогатею.
Он был твердо убежден, что за одной из дверей обязательно должно быть лето. Это значило, что каждый раз я должен был обходить все одиннадцать дверей и держать каждую из них открытой до тех пор, пока он не убеждался, что за ней все та же зима, и не разочаровывался в своих поисках.
– Что? Это если ты попадешь в прошлое. А можешь угодить и в будущее, пятьдесят на пятьдесят. И если в этом прошлом знают, что такое анабиоз… а его открыли только после войны. Но какой в этом толк? Если тебя интересует, что произошло, скажем, в 1930 году, полистай старые газеты. Кстати, вот чудесный способ сфотографировать распятие Христа… хотя нет. Это невозможно. На всей Земле не хватит энергии. Вот тебе еще одно препятствие.