— Не ври папе — вслед за словами послышалось бульканье, кениг замолчал, после довольно крякнул и продолжил — Если бы тебя не били по голове, то ты бы так не изменилась. Где моя былая доча, где моя Ульфридушка? Вот как все как было до того? Ты пользовала молоденьких стражников, таскалась в балаган и иногда проедала мне плешь. А теперь?
Нет, я все-таки молодец. А вот если бы не заморочился, то как бы себя стал после этих слов чувствовать. И главное — все, капец, уже ничего нигде не купишь, даже в сувенирной лавке. Но и сволочь — для женщин все эти ритуалы много значат, они их обдумывают, прикидывают, готовятся к ним. такое следует учитывать. Это нам по барабану — хлебнул шипучки, пробормотал 'Тьфу, пакость' и пошел салаты наворачивать за обе щеки, пока Президент на экране не появится.
— Нет, красавица — я криво улыбнулся — Братец у меня, понимаешь, хворый на голову, не могу я его одного оставить. Да вон, сама гляди.
— Нет — Лоссарнах покачал головой — Это оружие никогда не было во владении моего клана. Что там моего? Ни один клан никогда не смел даже попробовать завладеть этим топором, даже Мак-Фрагги, а они, как известно, только самую малость умнее белок. Это оружие Черного Всадника из древних легенд, и никто кто позавидует тому, кто посмеет назвать его своим. На нем лежит очень сильное проклятие и, если кто-то из гэльтов попробует назвать его своим, проклятье поразит и его самого, и его клан.
— Плохая идея — поморщился Валяев — Не стоило бы вылезать лишний раз. Оно тебе надо?
— А чего раньше про него никто не вспоминал? — снова поинтересовался я — Чего этот вопрос только сейчас поднялся?