В развалины вновь ударил орудийный снаряд, в пяти метрах, на его прежней позиции, вздыбился взрыв, расшвыривая всюду осколки и обломки, и Медведь почувствовал, как что-то обожгло лоб. Ну, да, забрала же больше нет. Если кровь будет заливать глаза, это совсем нехорошо. Прицел надо видеть четко, а единственная ещё работающая рука нажимает на спусковой крючок. Чем рожу-то вытирать? Он торопливо наклонил голову к плечу и чиркнул лбом о покрытую грязью поверхность «Эмки», стирая кровь. Может, рана забьется грязью, это замедлит кровотечение на какое-то время. А сейчас пора менять позицию, иначе следующий снаряд будет его. Здоровяк продел здоровую руку в пулеметный ремень и, упираясь ею в битые кирпичи, поволок своё тело от одной кучи обломков к другой. Раньше здесь была позиция Шороха, но с перебитыми ногами, простреленным лицом, поврежденным позвоночником и без половины кисти руки особо не поползаешь. Сменить позицию Шорох возможности не имел и погиб первым. По нему сразу с двух точек пристрелялись крупнокалиберные пулеметы, и очереди достали его прямо сквозь остатки бетонных стен. Жаль мужика. Настоящий был друг. Положить бы ему напоследок шоколадку, но шоколадки нет, да и рука осталась всего одна, и та держит пулемет. Ты уж не серчай, дружище.