– Я посвятил жизнь службе Родине и сражаюсь за свою страну. Я не доверяю бюрократам, способным оставить следствие без свидетелей одним лишь затяжным движением бумаг. Свидетели не отказываются от сотрудничества и абсолютно лояльны.
– Можно, – согласился Рентген. – Но для этого требуется время, иногда значительное… – Он прислушался к голосу диктора, объявляющего начало регистрации: – Наш рейс. Пошли.
– Рентген на связи, – безразличным голосом произнес в трубку полковник.
– Потом, – здоровяк торопливо сунул метаморфит в карман. – Успеешь ещё, теперь она никуда не денется. Пойдем, опаздывать нехорошо, дело исключительно важное.
К удивлению майора люк действительно распахнулся, и здоровяк одним прыжком оказался внутри. Глаза у стоящего перед лестницей тощего человека расширились от ужаса, и он застыл от страха с открытым для вопля ртом. Кроме него в блиндаже находился седой дед лет шестидесяти, замерший у смотровой щели, выходящей на медленно угасающий пожар в центре поселка, отплевывающегося автоматным огнем от взбешенного зверья. Десятки мутантов в яростной злобе метались между огневых точек обращенного в сторону Желтой Зоны сегмента поселковой обороны, и пытались рыть подкопы под блиндажи, царапать крышки люков и с разбега протискиваться прямо в бойницы.
– Вы – Айболит? – Тимур заметно расслабился, успокаиваясь, и протянул санинструктору руку: – Спасибо, доктор. Я теперь вижу лучше, чем до травмы, и Ася стала вести себя спокойнее. Мы покажем вам дочку, Надя будет рада. – Он перевел взгляд на Медведя: – Если вы оставили где-то своё оборудование, то лучше его быстрее забрать. Звери могут повредить вещи, если от них пахнет людьми. Иногда это их сильно бесит.