Этой же ночью я впервые попал под миномётный обстрел. Воющий свист мины, затем грохот взрыва. Оказалось, что я сплю в самом безопасном месте здания (не считая подвала). При обстреле рекомендуется покинуть помещения с окнами и дверями, то есть выбежать в коридор, а мне никуда бежать не надо.
«Подальше от начальства и подальше от кухни», — так в шутку сформулировал своё жизненное кредо один из ополченцев, служивших вместе со мной. Первая часть вопросов не вызывает, но вторая прямо противоречит общеизвестной солдатской мудрости. Однако в нашем случае такой «девиз» вполне оправдан. Во время нахождения в казарме у нас было полноценное трёхразовое питание в столовой. Кормят досыта, при желании можно взять добавку. Так что необходимости крутиться возле кухни нет. Зато работа в столовой тяжёлая.
Пустой коридор мгновенно наполняется людьми. Из санчасти с визгом выскакивают медсёстры, оживлённо переговариваются с молодыми ополченцами. Через некоторое время народ расходится, и тут обстрел повторяется второй раз.
Вскоре после этого на позиции нашего взвода вышел сдаваться совершенно ошалевший украинский офицер. Причём он был морально готов, что его немедленно убьют, но видимо решил, что лучше ужасный конец, чем ужас без конца. Офицера накормили и отвезли в Луганск, показывать преступления его соратников. В тот же день наша рота пополнилась трофейным автоматическим гранатомётом АГС-17.
До этого мы ездили на передовую на грузовиках, но в этот раз выезжаем на нескольких бронетранспортёров. В батальоне «Заря» принято вешать на бронетехнику маленький красный флажок с советским гербом и надписью «СССР». Вообще, стихийные симпатии к советскому среди ополченцев и населения Новороссии очень сильны — вопреки некоторым СМИ, пытающимся нарисовать картинку православно-монархического воинства.