Мысль оборвали совсем не по-джентельменски, а посредством большого тупого предмета, вписавшегося аккурат мне в лоб.
Кабан мертвой тушкой лежал, нанизанный на сучок, там, где и полагалось. Судя по развороченной глазнице, он не сразу умер, после того как вернулся в тело. Опыт я не получил, но по-своему убийство мне все-таки зачли.
– Не пыжься, мой зеленый товарищ, нет больше головы. – Красивого развода-подкола у меня не было, так что решил ответить в лоб и понаглее.
Работая руками, я с трудом выбрался из водяного плена, сделал глубокий вдох под самым потолком, и меня вновь утянуло. Барахтаясь в потоке, заметил проносящуюся тень животного происхождения, и даже не одну.
Я вновь почувствовал, как просыпается задремавшая было болезнь.
Когда прошел первый шок, попросту отказался верить. Как так – всего двадцать три, еще толком не пожил, а уже обречен из-за… бессонницы?! Время шло, мне становилось все хуже. Сон превратился в свое жалкое подобие, длившееся от часу до четырех за сутки, как повезет. Последнее время чаще не везло, но я с бараньей упертостью продолжал себя уверять, что все это – чья-то жестокая шутка или глупая ошибка.