Дориан порывистым движением отвернулся от Сибилы и сел на диван.
Дориан тяжело перевел дух и, шире открыв дверь, быстро вошел в комнату. Опустив глаза и отворачиваясь от мертвеца, в твердой решимости ни разу не взглянуть на него, он нагнулся, подобрал пурпурно-золотое покрывало и набросил его на портрет.
— Что в Сибиле Вэйн вы видите всех романтических героинь. Один вечер она — Дездемона, другой — Офелия, и, умирая Джульеттой, воскресает в образе Имоджены.
Герцогиня снова рассмеялась. Зубы ее блеснули меж губ, как белые зернышки в алой мякоти плода.
— Основание для всякой сплетни — вера в безнравственность, — изрек лорд Генри, закуривая папиросу.
— Ну, не семнадцать, так восемнадцать. И потом я недавно видела вас с ним в опере.