— Потому что ты пытался ступить на Свою Стезю. Но сейчас готов отказаться от нее.
— Ступай к вождям, — велел он Сантьяго. — Расскажи им о том, что к нам приближается войско.
— Спроси, сколько она стоит, — попросил он своего спутника.
— В этой стране вина не пьют, — ответил тот. — Вера не разрешает.
Сантьяго не очень-то тронули слова старика, но «таинственной силой» он заинтересовался — дочка лавочника разинет рот, когда услышит про такое.
Однако все это его не интересовало. Много людей приходили и уходили, а оазис и пустыня пребывали вечными и неизменными. Он видел, как ноги царей и нищих ступали по этому песку, который, хоть и менял все время по воле ветра свою форму, тоже оставался прежним — таким, каким с детства помнил его Алхимик. И все-таки ему передавалась радость, возникающая в душе каждого путешественника при виде того, как на смену синему небу и желтому песку появляются перед глазами зеленые кроны тамариндов. «Быть может, Бог и сотворил пустыню для того, чтобы человек улыбался деревьям», — подумал он.