— Сейчас я с тебя ничего не возьму, — молвила она наконец. — Но если найдешь сокровище, десятая часть — моя.
— Мое сердце боится страдания, — сказал он Алхимику как-то ночью, глядя на темное, безлунное небо.
— Я сам буду твоим проводником, — сказал Алхимик.
— Люди больше мечтают о возвращении, чем об отъезде, — ответил Сантьяго, заново осваивавшийся в безмолвии пустыни.
Почти целый месяц работал Сантьяго в лавке, и нельзя сказать, чтобы новое дело очень уж ему нравилось. Продавец Хрусталя день-деньской сидел за прилавком и бурчал, чтобы юноша поосторожней обращался с товаром и ничего не разбил.
— Кто это вам сказал? — в удивлении спросил юноша.