Но изменилось время, а вместе с ним и город. Сеута разрослась и затмила Танжер, и центр торговли сместился. Соседи-торговцы разъехались, на спуске осталось лишь несколько лавочек, и никто не хотел подниматься в гору, чтобы зайти в одну из них.
«Еще бы поспать», — подумал Сантьяго. Ему приснился тот же сон, что и на прошлой неделе, и опять он не успел досмотреть его до конца.
Он открыл сумку, чтобы посмотреть, не осталось ли у него какой-нибудь еды — хоть куска хлеба с маслом, — но нашел лишь толстую книгу, куртку и два камня, которые дал ему старик.
Пустыня песчаная иногда вдруг становилась пустыней каменной. Если караван оказывался перед валуном, он его огибал, а если перед целой россыпью камней — шел в обход. Если песок был таким рыхлым и мелким, что копыта верблюдов увязали в нем, — искали другой путь. Иногда шли по соли — значит, на этом месте было когда-то озеро, — и вьючные животные жалобно ржали. Погонщики спешивались, оглаживали их и успокаивали, потом взваливали кладь себе на плечи, переносили ее через предательский отрезок пути и вновь навьючивали верблюдов и лошадей. Если же проводник заболевал или умирал, товарищи его бросали жребий: кто поведет его верблюдов.
И тотчас, словно бы в доказательство правоты старого Алхимика, в пустыне появились два всадника, пустившихся вдогонку за путешественниками.
Они снова вернулись к воротам обители, и там Алхимик разделил золотой диск на четыре части.