Стоило Шахриону выйти на мраморные ступени, как его заметили. Тысячи глаз устремились вверх, тысячи голосов слились в гул, тысячи тел замерли в ожидании.
Тот заорал не своим голосом, изогнулся дугой, пытаясь вывернуться, но сила, струящаяся внутри чародейского круга, надежно удерживала его.
С чудовищным грохотом, разрывающим барабанные перепонки, бронированная армада, издав — словно один организм — ужасающий боевой клич, навалилась на первую линию имперских войск и фланги армии Шахриона. Они шли вперед, прямо на выставленные острия длиннейших копий, быть может, не осознавая, что их враги на сей раз находятся дальше, чем обычно, а может, чересчур ослепленные своею яростью.
— Вот ты где, — нашел его Цард. — Хватит любоваться елками, пошли в тепло.
— Тебе не стоило выходить, ночной воздух свеж.
— Вот и славно, я не чувствую светлой ворожбы, а ты?