Края колонны стремительно раздавались вширь, будто крылья гигантской птицы и мертвые рыцари ворвались в лагерь, сея вокруг себя смерть и разрушение.
Мраморная голова упала под ноги Шахриона, с немым укором глядя на бессердечного варвара, посмевшего разрушить совершенную красоту. Император нагнулся и поднял ее и аккуратно отер пыль.
— Я не понимаю подобной упертости. Чего же они хотят добиться, неужели благороднейшим советникам так не терпится стать мучениками? Но я не настолько кровожаден. Ломайте дверь, советников брать живыми.
Проклятые имперцы! Никогда в жизни он не видел такого фанатичного сопротивления. Даже орки не дрались столь яростно! Вчерашние пахари, дровосеки и ремесленники медленно, шаг за шагом, пятились, устилая камни своего древнего города телами исиринатийцев.
— Почему нет? — пожал плечами император. — Спать сегодня мы все равноне будем, так почему бы не встряхнуться, партией-другой?
Дверь и те, кто за нею укрывались, продержались недолго, и когда все было кончено, Ритон вошел в залитую просторную комнату с круглым столом и, осторожно переступая связанных советников, подошел к столу. На нем покоился золотой венец, выполненный в виде обруча, усыпанного березовыми листьями, выточенными из крупных изумрудов, с огромным рубином в центре.