— Ловлю тебя на слове, сынок. Кстати, еще пища для размышлений: выбрав оборонительную тактику, я позволял бы эльфам делать все, что они хотят. Как с ними быть?
— А может и не быть, — закончил за него эльф. — В этом мире все иллюзорно, кроме некоторых извечных истин. Например, одна такая истина гласит, что мой народ — лучшие стрелки и мастера войны в лесах, а Исиринатия, которой из-за провала штурма придется заметно увеличивать численность армии под стенами Черной Цитадели, очень скоро захочет, чтобы кто-нибудь навел порядок в чащобах, покрывающих земли Империи. И вот тогда-то вы осознаете всю ценность нейтралитета.
— Так найми, кто же тебе мешает, — весело ответил гоблин, забывший ради такого дела излить на уши императора очередную порцию патоки. — Только вот старый Инуче сильно сомневается, что от псов войны будет толк. Не спорю, пока Империю никто не трогает, они буду тебе служить верой и правдой, прожирая скопленное в закромах, вот только при первой же угрозе разбегутся кто куда. Да ты и сам это понимаешь, иначе не решился бы тратить деньги, которых у тебя не так и много, на слухачей.
Занятый этими делами он и не заметил, как землю укрыла ночь. Стоило отдохнуть, но сна не было ни в одном глазу — не прошло и часа, как вражеские передовые разъезды обнаружили имперцев и теперь кольценосец гадал, стоит ли ожидать ночную атаку, или же нет. Конные разведчики врагов не лезли на рожон — едва заметив лагерь, они развернулись и поскакали прочь, предупреждать своих, а те, вроде бы, остановились, но это еще ничего не значило. Поэтому капитан маялся, бродя по лагерю.
Библиотекарь ничего не понял до тех пор, пока не стало слишком поздно. Сперва он получил по голове так, что хрустнул череп, после этого наемники выволокли несчастного из постели и связали руки за спиной, а затем вонзили в бока ножи.
Некромант выглядел даже хуже гоблина — бледный, словно смерть, с ввалившимися щеками, поминутно кашляющий, он ни капли не походил на того надменного и язвительного колдуна, которым являлся еще несколькок месяцев назад. Но лишь до тих пор, пока не открывал рот — даже война и вражеские заклятья не вытравили из него лишнию спесь.