— И в связи с новостями у меня только один вопрос: будешь ли ты со мною?
— Моя дочка хотела бы увидеться с вами. Понимаю, звучит эгоистично с ее стороны, но девочка часто болеет и редко выбирается в люди, вот и хочет посмотреть на легендарно Черного Властелина.
Тист Второй Ириулэн и его придворные даже не старались скрыть радости, видя унижение последнего в роду некогда грозных императоров. А вот эльфов не было — эти сразу же резко выступали против договора. Они умны, эти перворожденные, и не хотят усиления Исиринатии. Только кто же будет их спрашивать? Время нелюди прошло, наступила эпоха человека.
— Я увидел что хотел, возвращаемся. Кстати, верховный.
— Слушаюсь! — и с этими словами легионер сорвался с места.
Шахрион никогда не понимал азартных игроков, не способных остановиться и просаживающих за карточным столом или с костями в руке все, вплоть до собственной одежды. Ему также было чуждо и упоение властью, даруемое ощущением собственного всемогущества и всесилия. Быть может, это происходило оттого, что ни всемогущим, ни всесильным Черный Властелин как раз и не являлся. Его судьбой — судьбой изгоя, жаждавшего расквитаться с многочисленными врагами, — правили совсем иные чувства. Однако же сейчас он начал ощущать необъяснимое удовольствие и радость, хотя мысль о том, что все запасы, накопленные за долгие годы, предстоит бросить на карточный стол, в игру, ставкой в которой будут жизни подданных и его собственная, не должна была способствовать душевному равновесию.