Эдвин замолчал, а я просто сидела как оглушенная. У меня не находилось слов. У меня не имелось мыслей. Мне впервые рассказали о гибели моего отца.
Шепот, мой шепот, я не концентрируюсь на нем, он лишь способ напомнить, что есть я.
— Не смешно, Риа! Даже не улыбательно. Я рад, конечно, что ты осталась девственницей, но меня вовсе не радуют затемнения в области легких и нервное истощение. Марш в кровать, я сказал! До утра под моим наблюдением, утром, если не оклемаешься, к целителям в лечебный корпус. И да — ты дура. Можешь обижаться, можешь устраивать показательные гневные пантомимы, но лично мне самому неясно, на чем еще держится твоя магия — по всем законам она должна была перегореть от истощения. Марш в кровать!
«Ты совсем маленькая была, и дома он практически не бывал».
Я за себя тоже. Труп под порогом! Десять дней!
И некроманты вернулись за стол, а мой зомби подошел, прикоснулся к моей руке, осторожно погладил.