К счастью, я все успеваю. Вываливаюсь из комнаты, стаскивая стерильный костюм и перчатки, и чуть не спотыкаюсь о взволнованных родителей, которые в обнимку сидят на полу под дверью. Женщина плачет и тихо материт мужа сквозь слезы.
– Его мать – моя жена, – спокойно сообщает Азамат.
Азамат опускает Алэка к себе на колени и разворачивает лицом к Киру.
Камера из унгуца оказывается хорошая, но довольно большая. Едва появившись на следующую ночь среди крайних деревьев, лесной житель ее замечает и швыряет в нее камнем. Камера не бьется и надёжно закреплена, но отворачивается в сторону и всю оставшуюся ночь снимает море.
На ней белый халат, только какой-то странный. Через пару секунд до меня доходит, что он с глубоким декольте.
– Любуйся-любуйся, – говорю. – Это твой отец строил.