Я предоставляю Азамату разбираться с этими не говорящими на цивилизованных языках тетками. Впрочем, долго разбираться не приходится: мама кланяется по правилам, а потом заключает сватью в жаркие объятия.
Кир поначалу смотрит в окно, разглядывая горы, леса и огоньки, зажигающиеся в Худуле, но потом становится темно, Худул скрывается за предгорьями Ахмадула, и ребенок отрубается щекой на собачьем боку. То-то, ночами не спать!
– Но почему ты не сказал, что тебе так трудно?
– Ага, – кивает парень. Потом задумывается. – Мы вообще собак в комнаты не пускаем, можно, я его внизу привяжу?
– Ему-то есть разница! – с неожиданным ожесточением выпаливает Эсарнай. – Он тут родился и вырос, он хочет отдыхать на родине, а не на чужой планете.
– Так держать, Хотон-хон, – присвистывает Шатун, следя взглядом за тем, как я машу ногой. Тирбиш отвешивает ему тычок в ребра.