Внезапно матушка останавливается, поводит носом и поднимает палец.
Ночью степь постепенно сменяется лесом, правда, совсем другого свойства, чем на юге. Основу его составляют гигантские древние деревья, а населяют его не менее древние причудливые твари из тех, которых мы видели в музее. Поезд по этим местам тащится медленно, позволяя получить массу впечатлений от диковинной флоры, а иногда и фауны. В темноте среди стволов то и дело мелькают горящие глаза, как в сказочном мультике, а гигантские деревья, которые даже мама не может определить, нависают жутковатыми силуэтами на фоне звездного неба. Поезд то и дело проезжает короткие туннели – это вздыбленные корни исполинских растений. Вагончики монорельса передвигаются почти бесшумно, и, если открыть форточки, воздух наполняется душераздирающими звуками – пронзительным уханьем, тоскливым воем, кровожадным рычанием…
– Я тебя разбудил? – спрашивает извиняющимся тоном.
– А чего тебе бояться-то? Какому психу может понадобиться мне вредить, а? Давно бы уже забыл эту историю и расслабился.
– Кандинский! – восклицает бабушка. – Говорю же, варвар! Ты, Лиза, как похвалишь, потом не отмыться! Все ясно с твоим вождем краснокожих. Надо его воспитывать, воспитывать и еще раз воспитывать. Он на каких-нибудь языках говорит?
Азамат в полный рост растягивается на ковре.