— Здравствуй, Аметил. Как давно тебя не было среди нас.
Он не кричал, но волны его бешенства прокатились по всему кафе. Официантка за стойкой застыла в ошеломлении. Склонный к обжорству едва не подавился булкой, пара за дальним столом оглянулась испуганно, девушки вскочили и, бросая осуждающие взгляды на оракула, торопливо выбрались из-за стола и покинули заведение. Герард подумал весело, что его репутацию спасает только то, что он предпочитает ходить по центру в обычной одежде, а не в золотом хитоне сновидящего. Иначе не избежать долгих расспросов о том, как он сумел довести тихого, улыбчивого, поседевшего от невыносимых страданий пациента до нервного срыва. Но хотя бы становилось понятно — Мэтт знает принципы работы оракула и умеет включать и выключать эмоции.
Комнаты, по которым мы шли, освещал приглушенный желтый свет. Они производили странное впечатление. Каменные полы, когда-то отполированные и блестящие, покрывал слой грязи, забившейся в сложную резьбу и нарисовавшей свой собственный причудливый узор на плитах. Стены, обтянутые тяжелыми полосами ткани с золотым рисунком в виде цветов и листьев, потемнели от пыли, залоснились и пропитались тяжелым сладким ароматом, очень мне знакомым. В каждом помещении стояли продавленные диваны, на которых сидели и лежали гости. В воздухе вился густой приторный дым. Сквозь него я чувствовал плывущие, туманные и редкие неожиданно цепкие взгляды. Слышался смех, громкий и визгливый, сдавленные стоны, невнятное бормотание.
— Вспоминай, Хэл. На камнях были четкие инструкции по применению.
— Протащил с собой необученную сновидящую, — начал перечислять мои прегрешения Геспер, — устраивал шоковую терапию пациенту… Accidit in puncto, quod non contigit in anno, — произнес он задумчиво и тут же перевел для общественности: — В один миг случается то, на что не надеешься и годами.
— Почему они все тебя слушаются? — Девушка покосилась на огромных насекомых.