— Всегда приятно доставить неудобство своим тюремщикам, — отозвался тот глухим голосом, прекрасно слышным из-за надежной преграды. — Тем более я знаю, что вы с ним сделаете в итоге.
— Похоже, у нас получилось, — тихо сказала ученица.
Дэймос шел так уверенно, как будто бывал здесь не раз. Свернул на одну тропинку, потом на другую, обогнул массивную ониксовую чашу, с краев которой свешивались мелкие красные цветы.
Хэл повела плечами, сунула руки в карманы, а потом внезапно вновь повернулась ко мне, и на ее лицо легла тень.
Чем глубже мы входили в дом, тем более душно, темно и вязко становилось здесь. Запах опиума стал всеобъемлющим. В его клубах я видел удивительные, фантасмагоричные картины. Два старика с желтыми морщинистыми лицами и узкими черными глазами застыли по сторонам от резного столика, на котором разложены дощечки маджонга. Их сухие фигуры в черных халатах, расшитых золотом, казались предвестниками самой судьбы, выбирающей их тонкими руками с густой паутиной вен, какую пластинку взять.
Хэлена погасила экран телефона и посмотрела на меня с растерянностью заблудившегося ребенка.