— Ну и? — еле слышный гул дорожного движения, подымавшийся с Первой, делал наше молчание бескрайним, межгалактическим. — Как ты сегодня?
— Ну, даже не знаю, — сказал я. — Может, они меня не помнят вообще.
— Смейся-смейся, — горько сказал он, натягивая свой серый sovetskiy плащ. — ККК твоему отцу будет, если он этому мужику не отдаст, что задолжал.
Я молчал. Я только-только начал осознавать, что он сидит рядом, в одной со мной комнате.
— Нет, он не может подойти к телефону. Что случилось?
Он остановился у лестницы, посмотрел на меня.