— …хотя, — он выхватил у меня стакан с водкой, щедро отхлебнул, сунул стакан мне обратно, — на вид как-то она холодновата, нет? Мне и самому нравятся погорячее. Она… она — лилия, снежинка! Но в интимной-то обстановке оттаивает, я надеюсь?
Я позволил себе еще разок украдкой взглянуть на девочку. Она стояла на одной ноге, выпятив бедро в сторону. А затем — совершенно внезапно — повернулась и посмотрела прямо мне в глаза, а я, после секундной заминки, отвел глаза.
Хоби дружелюбно молчал, не сводя с меня глаз, потянулся за бокалом вина.
— Котку жила на улице? — я ощутил вдруг неожиданный прилив сочувствия к ней — какой-то срежиссированный, почти что с набирающим обороты саундтреком, хотя сама печаль была до идеального настоящей.
— Ты дверь оставил открытой, — практически сразу набросилась она на меня.
— И вот до чего же она была злопамятной, господи! — продолжил он, полушутливо мне подмигнув, проведя рукой по лицу, — Око за око. Вечно надо ей было сравнять счет. Потому что, блин, никогда она ничего не забывала. Двадцать лет ждать будет, а все равно с тобой посчитается. И, конечно, всегда все выглядело так, будто я во всем виноват, может, я, конечно, и был виноват…