— До меня? — фыркнул он. — Я за нее боюсь. Она такая крошка! Тридцать семь кило!
Ты что здесь делаешь? — спросила она. — Домой! Живо! Буду ждать тебя там. Только голос был не совсем ее, и когда я присмотрелся, то увидел, что это вовсе не она, а кто-то, кто просто притворился ею. И я, дрожа, хватая ртом воздух, проснулся.
— Извини, — сказал я, закрыв глаза руками, растерявшись от яркого света лампы.
— То есть мы не слишком ошибемся, если скажем, что в целом тебе лучше?
Я хотел позлить Ксандру и с удовольствием увидел, что своего добился.
— Терпеть не могу смотреть все второпях, — говорила она, когда я нагнал ее на верху лестницы, — но, с другой стороны, это такая выставка, куда нужно приходить раза два или три. «Урок анатомии» мы с тобой просто обязаны посмотреть, хотя больше всего я хочу увидеть одну крохотную, очень ценную работу художника, который был учителем Вермеера. Великий старый мастер, о котором ты и не слышал. Ну и картины Франца Хальса, само собой. Хальса ты видел, правда? «Веселого собутыльника»? И регентов богадельни?