— Тут не все, — он поскреб в затылке. — Небольшая часть.
— Они украинки? — спросил я, помолчав немного.
— Мудозвон, — наконец-то пробормотали сзади — достаточно громко, чтоб все кругом услышали.
— Верно, — ответил я, но подумал не о картине, а о подменышах Хоби. О предметах, которые ожили под его пальцами, засияли так, будто на них чистым золотом пролилось Время, о копиях, пробуждавших любовь к «хэплуайту» или «шератону», даже если ты в жизни не видал ни «шератона», ни «хэплуайта».
— Ну, тогда пока. Желаю тебе поправиться.
Мы с Энди переглянулись. Китси даже на автобусной остановке старалась встать от нас подальше.