— Знаешь, я подумываю третью завести, — сказала она, поглаживая собаку. — Что скажешь?
Наступила тишина, которая все ширилась и ширилась между нами, делалась все серьезнее, все нерушимее.
— Господи, я щас задохнусь. Надо смыть это.
Она осеклась, легонько хлопнула себя по лбу: вот дурочка.
И вдруг, совершенно неожиданно, мистер Павликовский протянул мне обе руки.
— Он тут давно уже ошивается. Но так, — Гриша помолчал, — я бы и не сказал тебе ничего, потому что — да может, пустяки, да вот вчера…