— Копли. А только что ты разглядывал набросочек Рембрандта.
Позвоню-ка, подумал я. Почему бы и нет? Я еще не совсем протрезвел, поэтому и решил, что идея неплохая. Но телефон все звонил и звонил. Наконец, после двух или трех попыток, после унылого получаса перед теликом — тошнота, пот градом, в желудке какой-то ад, перед глазами канал «Погода», на дорогах гололедица, холодный фронт переместился к Монтане — я решил позвонить Энди и пошел на кухню, чтобы не разбудить Бориса. Трубку сняла Китси.
«Щегол», уничтоженный шедевр Карела Фабрициуса (1654).
— Может, как-нибудь, — сказал я, хотя знал, что мне духу не хватит.
Маленькая Клементина всползла миссис Барбур на шею и свернулась там, как меховой воротник.
Энди промолчал. Я от него много раз слышал про эти две самые ужасные недели в его жизни.