Вжался в забор боком, доски темные, они меня лучше прикрыть должны, чем просто лежание на песке, пусть даже в густой тени. И двигаться уже некуда, демаскировать нынешнюю позицию могу, а позиция у меня, откровенно говоря, дерьмо дерьмом — я по ходу размышлений в сторону караульного уже метров сорок успел проползти, так что любое движение может внимание привлечь. Так он был, зараза, спиной ко мне, а теперь зашевелился.
Павел дернулся, но Фома его опять удержал. А в толпе засвистели неодобрительно, причем явно в мой адрес. Но мне как бы плевать, пусть свистят.
— Так и знал, пару таких решений преподобный и раньше вынес, всегда в таком вот духе. А нам так вообще хорошо.
Кучер, сидевший к нам, ссутулившись, спиной, напевал что-то заунывно-невнятное, на свой племенной мотив, наверное, негромко и глуховато топали лошадиные копыта по дороге. Где-то справа под коляской отчетливо громко поскрипывала ось — то ли смазки требуя, то ли ремонта. Макар, потянувшись назад, поднял парусиновый тент, прикрывшись от капель, хотя мне и так было хорошо.
Затем сапоги тюремщиков затопали к выходу, решетка со звоном закрылась. Щелкнул замок. Шаги удалились.