– Война войной, а обед по расписанию, – напомнила старую аксиому Мезина.
…Опять отчего-то мальвы вспомнились. После лагеря не рискнул Микола в родной Глибоч вернуться. Да ну его к бесу – могли и кости переломать – ветеранов, что по иную сторону фронта, по совковую, воевали, в поселке хватало. Родители все едино, наверное, к 54-му уже померли. Не осталось Грабчаков на свете…
…Ногу рвануло в сторону – опять левую. Женька перекатился, пытаясь поймать на прицел старлея-стрелка. Фу, да где же он?!
Земляков почти ощупью рванулся на повторный таран, Вася поддержал – врезались в створку одновременно. Показалось, ключица хрустнула, но и дверь не устояла. Ввалились в коридор – «до конца!» – рычал Марчук. Сокрушая и сметая все подряд, разведчики кинулись в глубь квартиры. Двери в комнаты, портьеры, истошный женский визг из-за кадки с пальмой…
Вошли следом бойцы, пулеметчик занял позицию сбоку – сошки «дегтярева» оперлись о выступ австрийской стены. Впереди простирался плац Цитадели, местами мощеный, местами земляной, вытоптанный до каменной твердости. Возвышались строения трехэтажных казарм…