– От Почап немцы густо подошли, – хрипел Зачепков. – С батальон будет. Точно говорю, проломимся.
Подошел санитар, Катрин помогла извлечь живой трофей из джипа – человек-скелет порывался шевелиться сам, но сил-то имелось, как у воробья. Старший сержант ворчала, требовала, чтоб за шею держался. Унесли-увели болезного.
– Подальше от начальства, поближе к кухне. Так, Петро? У нас еще всякие мелкие дела, сборы…
– …В молчанку играть будешь? – следователь и сам баловался пистолетом, презрительно оттопыривал губу, нависая над девкой. Та плакала, сжавшись на табурете, закрывала ладонями лицо. Правильно закрывала – с такой мышиной мордой, да этакую худосочную, и на кровать запрокидывать никому неохота.
…Поляк умирал трудно – воспалился у него живот прорезанный, намучился парень. Девки ухаживали, пока в песок бедняга-пшек не лег. Кладбище уже порядочное выросло.
– Ну, допустим, десять, чуть больше, чуть меньше…