– Да, вон остановка, сидит кто-то. Только вы по-русски не говорите, – уже напрямую предупредил украинский капитан.
– Вставай, жидок, вставай, – приказал Красницкий. – Кончим как человека.
Над головой часто застучала самозарядка – Катрин пыталась напугать, прижать верткого беглеца к крыше, но штурмбаннфюрер, дрыгнув ногой, уже перевалился за конек.
Женька вздрогнул. Вода на ночных бандеровских подводах имелась. Да нет, негде здесь людей прятать. Все ведь обыскали. В смысле, живых негде прятать, а ликвидированных к чему забирать.
Имелись у Марины подозрения, что полковник никакой не «потомственный». То есть, может, и оттуда, из будущего, прибыл, но сначала туда был переброшен. «На укрепление» или по обмену опытом, черт его поймет.
– Я из страны самой демократичной демократии – мне можно, – заявила Мезина, продолжая расточать абсолютно лживые улыбки.