– Во, гадюка! – выдохнул пулеметчик «шесть-четыре», приникая к пулемету. – Ховайтесь, хлопцы!
Или может? Она, бесспорно, та же самая, но изменилась…
Катерина стояла уверенно, ноги широко расставлены, пустые руки чуть приподняты, ладони расслаблены – издевательски напоминает, что не вооружена. Даже слишком издевательски – еще чуть-чуть и заскачет-запрыгает пятнистым зайчиком с детского утренника.
Опустел угол двора, только щепки расколотого приклада на влажной земле светлели…
Смотрел испытывающе Визе, осторожно топали сапоги приближающихся солдат. Слева булыжная мостовая, узкий тротуар, справа стена дома. Наверное, мастерская: большое окно в частом переплете, часть стекол разбита…
– Господин лейтенант, мне не хочется взывать к милосердию победившего врага, но нельзя ли приказать, чтобы мне по-иному связали руки? Видит бог, у меня повреждено запястье, и эта веревка истинная пытка…