– А если неофициально, товарищ майор? Давай я этого человека заберу. У него шанс будет. Там, у нас.
– Идиотизм, – проворчала товарищ Мезина. – Пару бутылок КС, и горел бы как миленький. А тут ни гранат, ни ума. Сэкономил бы ты, Жека, «фауст», всадили бы сейчас панцеру в жопу.
Замершая в неприятном удивлении «пантера» опомнилась, гавкнула в ответ – видимо, снаряд прошел выше цели. Наводить немецкому наводчику мешал достаточно крутой спуск. Блеснуло рядом с бортом нашей самоходки – даже чуть раньше донесся звук удара по броне – сорокапятка била точнее, но бронебойно-трассирующий отрикошетил ото лба «пантеры». Терять немцам было нечего – танк рванул вперед, выстрелил на ходу. Наверное, не попал – ИСУ-152 стояла неподвижно, словно нарочно медля с ответным снарядом. Зато сорокапятка лупила как полуавтомат. Провизжал вдоль по улице снаряд, второй задел башню «пантеры»… Немцы неслись вниз, словно спятив и набирая скорости для тарана… Нет, норовили шмыгнуть в переулок. Бронированная тяжелая дура притормозила, сворачивая, и в этот момент ее настиг снаряд нашей самоходки…
…Нельзя сказать, что не достал, довольно цепко ухватил за подъем толстокожего сапога. Только гадский гость мгновенно двинул каблуком свободного сапога по пальцам, сбил переводческую хватку. Женька зарычал от боли – да что ж, мать его, делает гаденыш?! Прямо не эскулап, а дрыгун-танцор какой-то. Может, это действительно не Визе?
На ФВМК у Отдела своя аллейка имелась. Первыми легли под гранит украинец капитан Марчук и русский лейтенант Спирин, потом пополнялась шеренга бойцов. Под Ригой тяжко пришлось, да и в Дыре много людей потеряли…
– Отож поспели, – с удовлетворением прошептал Торчок. – Мы крутим, ты разговариваешь, так, лейтенант?